Андрей Деллос

Прошел год с тех пор, как во всем мире наступила странная «ковидная» эпоха и все мы дружно оказались в каком-то зазеркалье. Но все же я заметил среди всеобщей депрессии и неразберихи один позитивный феномен: огромное количество моих друзей по всему миру увлеклись созданием новой среды, в которой сейчас заключена наша жизнь, — от своей квартиры до загородных домов. Многие мои друзья, зарубежные декораторы, сообщили мне, что с начала пандемии количество заказов у них увеличилось раз в 10, — и это при том, что в Европе все так катастрофично. В России многие, кто успел создать свои дома как прекрасные убежища от окружающей среды, проводили локдаун чуть ли не с удовольствием. Те, кто раньше заскакивал домой лишь изредка из-за работы и бесконечных поездок, фанатично полюбили свои дома, и требования к их эстетике кардинально повысились. Поэтому мне захотелось поделиться своим опытом в создании интерьеров, наполненных позитивом. Ведь в период кризиса и непонимания, что нас ждет, желание жить в красоте и спрятаться в ней, как в коконе, — самый положительный и все растущий тренд момента. Для меня в этой области первый и важнейший источник вдохновения — собранная за 30 лет коллекция маленьких шедевров больших мастеров прикладного искусства ХVI–ХVIII веков. Буазери, зеркала, светильники, мебель, фрагменты дворцовых декораций — все они для меня как живые существа, созданные когда-то с великой любовью и мастерством. Судьба жестко обошлась с ними, они оказались жалкими кусочками, выброшенными историей. Я покупал их в разных странах, находил на развалах и распродажах, чтобы рано или поздно вернуть их в нашу жизнь. Так что интерьеры всех моих проектов были запрограммированы на участие этих героев — все они или выступают соло, или на их основе создается живая ткань в том или ином стиле. Для того чтобы реализовать настоящее, 20 лет назад появились художественные мастерские Maison Dellos, наш ответ мастерам прошлого и гарант воплощения в жизнь любых авторских фантазий.

С чего начинается строительство нового мира вокруг себя? Думаю, нужно что-то очень страстно полюбить — эпоху, стиль, — ну а потом стремиться все узнать о них и уметь грамотно включить в свой контекст… Я в своей страсти к предметам искусства долго был любителем: каждая вещица, купленная за гроши на Блошином рынке в Париже, — событие, расследование по стилю, школе, датировке — в общем, настоящий роман. К концу 1990-х коллекция была уже огромной, но это были разрозненные «запчасти» — казалось, они никому не были нужны. И тут пришел на помощь опыт в изучении истории дизайна. И выяснилось, что были и есть на свете гениальные «интерпретаторы интерьеров», которые все базировали только на единичных подлинных вещах. Например, в Европе еще в ХIХ веке грандиозный успех имел «великий комбинатор» дворцовых интерьеров Джордж Хентшель, у него все было построено на подлинных экземплярах коллекции антикварных «запчастей», а дальше шли яркие фантазии на эту тему. И, между прочим, то, что осталось от его трудовой деятельности, куплено и считается жемчужиной декоративного искусства нью-йоркского музея «Метрополитен». В наше время этот метод сделал декоратора Жака Гарсиа мировой звездой — он просто гений творческих пазлов из подлинников и своего креатива.

Вот и я в начале 1990-х, когда подошел к собственным проектам ресторанов, решил работать в этом русле: неподражаемая красота аутентичных вещей восстанавливается, а на основе их стиля по моим эскизам создается все остальное. Конечно, дилемму, где делать мебель, — у нас или за границей, — многие решают в пользу последнего. Вот и мы когда-то разместили несколько заказов в уважаемых фирмах — так, мебель для «Пушкина» была изготовлена во Франции у моего близкого приятеля, а для «Турандот» ее делала венецианская фирма, знаменитая уникальными реставрациями — например, сгоревшего театра «Ла Фениче». И все бы хорошо, но в какой-то момент друзья в Париже обнаружили, что стулья по моим эскизам оказались в производстве знаменитой мебельной марки, — их увидели на выставке. Я не стал судиться, но подумал: «Значит, неплохие вещи мы делаем! Но лучше, когда работаешь на уровне искусства, научиться все делать у себя». Так что художественные мастерские стали, по сути, нашей академией художеств, но с четкими прикладными задачами, и ставку я всегда делал на молодые таланты из училищ декоративно-прикладного искусства. К счастью, русские гораздо романтичнее европейцев и уж тем более американцев — все работают на идею, и, как ни странно, не думают о деньгах в первую очередь. На стройке, напрямую в материале, мы все создаем с нуля — как средневековые мастера на строительстве собора. И, если над «Кафе Пушкинъ» работали 60 мастеров, то в строительстве «Турандот» участвовала уже целая армада профи. Я уже вошел во вкус: там должен быть дворец — и не меньше.

Я убежден, что истинный декоратор рождается и живет с мечтой о дворце, — и тот, кто это отрицает, говорит неправду. Надо просто налить ему стакан, и окажется, что весь фэншуй и минимализм — просто мусор, которым прикрывают мечту о дворце. В течение шести лет мы безжалостно выкидывали все, что не соответствовало идеалу, и много раз я хотел все бросить к чертовой бабушке: в России не осталось мастеров, распалась связь времен! И все же на проекте «Турандот» на площади 6500 м2 работали порядка 600 первоклассных умельцев — художники, лепщики, резчики, позолотчики, мебельщики, столяры, кузнецы, стеклодувы, огранщики, патинировщики… Я проводил с ними сотни часов с рассказами из истории искусства, и они стали мастерами потому, что научились видеть и чувствовать, как мастера ХVIII века. Многие ребята успешно сдали экзамены в художественных училищах, представив в качестве дипломной работы элементы декора «Турандот». На таком энтузиазме мы возрождаем утраченные технологии. Так, считается, что техника огранки стали «черный алмаз» тульских мастеров ХVIII века утрачена. В наших мастерских эту технологию удалось возродить, и это стало «гвоздем программы» в парижских интерьерах «Кафе Пушкинъ». Замечательно спросил недавно куратор мастерских: «А есть ли на сегодня что-то, чего мы не умеем?».

Был такой случай: у нас работал резчик из Армении, который попал в репортаж о наших мастерских для российского Vogue лет 15 назад. Когда он поехал на родину, его завалили заказами — он стал звездой, и больше мы его не видели… Ну, а если серьезно, я понял, что благодаря достигнутым в искусстве интерьеров результатам, я достиг важной для себя цели: я мечтал доказать, что русское искусство невторично и что в России всегда были и есть таланты, — просто их нужно находить, развивать, инвестировать силы и средства. И это получило понимание. Меня всегда спрашивали, можно ли заказать подобный рукотворный интерьер для частного дома. К сожалению, во времена больших строек работа мастерских всегда кипела на пределе. Но сейчас, когда возник новый тренд и появились заказчики, которые понимают и ценят настоящее, думаю, это возможно. Архбюро и художественные мастерские Maison Dellos — основная и очень любимая сфера моей работы: ведь рестораны живут уже своей жизнью, а творческий и производственный процесс — вечный двигатель.

Факт. Неоклассическая панель буазери с жемчужными ожерельями и лестничное ограждение в стиле Людовика XIV производства мастерских Maison Dellos.